Заслуженный артист РФ, актёр Тульского государственного театра кукол Олег Спиренков, отмечающий в октябре 60-летний юбилей, считает его хорошим поводом для подведения итогов, но только не окончательных.
Олег Бондарь, «АиФ в Туле»: Олег Фёдорович, как вы - востребованный артист драматического театра, оказались в «куклах»?
Олег Спиренков, заслуженный артист РФ: Не буду лукавить и говорить, что устроился на работу в театр кукол из-за большой любви к этому виду искусства. Всё произошло по стечению обстоятельств. Будучи актёром Тульского академического театра драмы, в один момент принял решение покинуть этот коллектив по определённым причинам, не связанным с творчеством. Как раз в то время в тульском кукольном начинали активно экспериментировать с драматическими постановками для взрослого зрителя, и меня это заинтересовало. Окончательно повлияли на выбор коллеги, лестно отзывавшиеся и о самом коллективе, и о работе в нём. Когда пришёл на разговор к руководству театра, меня взяли сразу и без прослушивания, но с условием, что буду участвовать не только в драматических спектаклях, но и в кукольных. Так и работаю здесь уже более двадцати лет.
- Как сложилась ваша «детская» часть творчества в театре кукол?
- Сперва было непривычно самовыражаться по сути через предмет, а потом привык. Пришлось открывать для себя много нового. В результате появилось даже собственное суждение о театре кукол и сформировалось избирательное отношение к некоторым приёмам. Считаю, что одновременное присутствие на сцене и актёра, и куклы отвлекает зрителя от происходящего действия. В этом случае, когда дети получают возможность наблюдать за управляющими куклами артистами, пропадает сама магия «оживания» куклы. Другое дело - ширмовые спектакли с верховыми тростевыми и перчаточными куклами, где актёры скрыты от глаз публики.
Ещё больший эффект волшебства возникает в постановках с использованием так называемого «чёрного кабинета», когда управляющие куклами люди вроде бы и перед вами, но их на затянутой чёрной тканью сцене не видно за счёт чёрных же костюмов и масок, а также специально выстроенного света, который акцентирует внимание лишь на ярких куклах и зрителям кажется, что они двигаются сами по себе. В этом смысле приветствую также марионеток и кукол-тантамаресок.
- Оправдались надежды касательно работы на сцене кукольного в спектаклях драматических?
- Вполне. С удовольствием играю в водевилях, в которых есть достаточный простор для актёрской импровизации. Вообще радует, что в репертуаре детского театра были или есть постановки по произведениям Мольера, Тургенева, Чехова и других классиков. Нравится работать и в спектакле «Снегурочка» по Островскому.
- А как реагируете на осознание того, что «мне вот уже 60, а я играю в куклы»?
- Ловил себя на этой мысли неоднократно и выводы приходилось делать самые разные. Но с другой стороны, понимаю - не один я такой. Ведь сколько примеров того, что кукольники и в 80 лет продолжают работать, причём не просто так, а ещё и развиваться в своей профессии. И это здорово. Так что, на пенсию не собираюсь, но в Пенсионный фонд всё же ходил и спрашивал: «когда?». Но, как говорил один батюшка, когда буду пнём, тогда на пенсию и пойду, потому что слово «пенсия» от слова «пень».
Душа перевернулась
- Кстати, как вы относитесь к религии?
- В детстве, как и многих, меня крестили, но это было скорее дань традиции, нежели каким-то серьёзным религиозным воззрениям. По крайней мере, я сам так потом оценивал. Поэтому ничего и не знал об истинной вере, в храм не ходил, крест не носил и так далее. Но при этом, прежде чем расписаться со второй женой в 1995-м, мы венчались. Жили вместе нормально 13 лет, а потом у неё обнаружили онкологическое заболевание.
Тогда-то внутри меня всё и перевернулось - я вдруг неожиданно осознал, что врачи в этой ситуации бессильны, помочь сможет только Бог. И начал молиться. А вечером, когда читал жене Евангелие, ей становилось лучше и она могла засыпать. Но через два года борьбы с болезнью она покинула этом мир. Считаю, что облегчил её страдания, когда она мучилась, несмотря на все лекарства и процедуры. Я утешал её и говорил, что мы не умрём, мы будем жить вечно, души наши бессмертны. С тех пор стал посещать храмы, исповедоваться, причащаться и жить по заповедям божиим.
Во мне произошла переоценка всего, что вокруг. И как бы это высокопарно не звучало, но мне открылась истина. Я вдруг как-то пронзительно остро осознал, что жизнь наша скоротечна и надо ценить каждое её мгновение. Надо себя менять к лучшему и кое от чего отказываться.
Вообще, в православии всё не просто так написано. И когда Господь даёт человеку веру, он делает его счастливым. Благодаря вере, мы в общем-то и живём. Вот, к примеру, если пахарю сказать, что у него не будет урожая, он ведь всё равно не перестанет в него верить, и сеять в поле пойдёт. И урожай - будет, потому что человек в него верил.
- А как же тогда веру можно сочетать с лицедейством, к которому причисляют профессию артиста?
- Да, лицедейство в нашем сознании отождествляется с лицемерием, то есть, с грехом, потому что основано на притворстве, лжи и неискренности. Тем не менее, это разные категории. Лицедейство в рамках актёрской профессии - это всего лишь игра. И по большому счёту как раз и затеивается ради понимания и осознания чего-то истинного в поступках героев и в соизмерении с жизнью своей, то есть, того, что входит в круг духовных ценностей. У лицедейства и лицемерия разные цели и задачи. Поэтому спокойно можно работать актёром в театре и оставаться человеком верующим, не опасаясь за свою душу. Тем более в детском театре.
Есть даже примеры того, как люди приходили к мысли о необходимости общения с Богом после посещения не церкви, а театра. Поэтому, наверное, его часто и называют храмом искусства.
Артист с завода
- Как вообще пришли в актёрскую профессию?
- После окончания техникума, с перерывом на службу в армии, работал по технической специальности на одном из заводов Астрахани. Там занимался в драматическом кружке, причём довольно-таки успешно - мы занимали первые и призовые места на различных конкурсах. Тогда-то и пришла мысль - а не попробовать ли себя в этом деле на профессиональной сцене? Конечно же сразу, как бывает в таких случаях, решил покорить Москву. Поступал одновременно во все четыре столичных театральных вуза - так делают многие. Попытки предпринимал в течение не одного года, но всякий раз получал отказ, хотя иногда доходил и до третьего тура. А потом стал задумываться - может и не стоит больше пробовать, раз так настойчиво не берут, значит, нет во мне ничего такого. Потом пробовал поступать и в Ярославское училище, и в Ленинградский институт, а в итоге стал студентом вуза в Воронеже, и нисколько не жалею.
- Вас часто можно увидеть в телеэкране. Что привлекает вас в кино, а режиссёров в вас?
- Никогда не спрашиваю, сколько мне заплатят. Говорю серьёзно: получив предложения сниматься, всегда интересуюсь только ролью, и если она по душе - соглашаюсь. Среди моих предпочтений - мелодрамы, а картины, в которых бесконечные и бессмысленные убийства, разборки и всякие зверства, я игнорирую. Сняться в таких сериалах как раз и будет для меня лицедейством в плохом смысле. Но всё же чаще предлагают персонажей, которые мне не претят, например, врачей, юристов, журналистов и так далее. То есть, людей мирных. Сейчас снялся в одной из главных ролей в четырёхсерийной мелодраме «Горький мёд». Картина ещё в производстве, но должна выйти на экраны в ноябре. Там играю отца семейства.
А моей давней мечтой театральной была и остаётся роль Сарафанова в пьесе Вампилова «Старший сын». Знаю, как воплотил бы этот образ. Евгений Леонов в экранизации сделал это великолепно, но я бы предложил свой вариант, мне есть что сказать этой ролью. Это вроде и комедия, но трогает до слёз.
источник: «Аргументы и Факты»
автор: Олег БОНДАРЬ
